Неточные совпадения
Спит ум, может быть обретший бы
внезапный родник великих средств; а там имение бух с аукциона, и
пошел помещик забываться по миру с душою, от крайности готовою на низости, которых бы сам ужаснулся прежде.
Лидия, все еще сердясь на Клима, не глядя на него,
послала брата за чем-то наверх, — Клим через минуту
пошел за ним, подчиняясь
внезапному толчку желания сказать Борису что-то хорошее, дружеское, может быть, извиниться пред ним за свою выходку.
Решил, но — задумался;
внезапному желанию
идти к Маргарите мешало чувство какой-то неловкости, опасение, что он, не стерпев, спросит ее о Дронове и вдруг окажется, что Дронов говорил правду. Этой правды не хотелось.
— Ты ли это, Илья? — упрекал он. — Ты отталкиваешь меня, и для нее, для этой женщины!.. Боже мой! — почти закричал он, как от
внезапной боли. — Этот ребенок, что я сейчас видел… Илья, Илья! Беги отсюда,
пойдем,
пойдем скорее! Как ты пал! Эта женщина… что она тебе…
И если, «паче чаяния», в ней откроется ему
внезапный золотоносный прииск, с богатыми залогами, — в женщинах не редки такие неожиданности, — тогда, конечно, он поставит здесь свой домашний жертвенник и посвятит себя развитию милого существа: она и искусство будут его кумирами. Тогда и эти эпизоды, эскизы, сцены — все
пойдет в дело. Ему не над чем будет разбрасываться, жизнь его сосредоточится и определится.
Толпа заколебалась; поднялся говор, как
внезапный шум волн, и
шел crescendo.
— Именно не заметил, это вы прекрасно, прокурор, — одобрил вдруг и Митя. Но далее
пошла история
внезапного решения Мити «устраниться» и «пропустить счастливых мимо себя». И он уже никак не мог, как давеча, решиться вновь разоблачать свое сердце и рассказывать про «царицу души своей». Ему претило пред этими холодными, «впивающимися в него, как клопы», людьми. А потому на повторенные вопросы заявил кратко и резко...
Однако как я в силах наблюдать за собой, — подумал он в ту же минуту еще с большим наслаждением, — а они-то решили там, что я с ума схожу!» Дойдя до своего дома, он вдруг остановился под
внезапным вопросом: «А не надо ль сейчас, теперь же
пойти к прокурору и все объявить?» Вопрос он решил, поворотив опять к дому: «Завтра все вместе!» — прошептал он про себя, и, странно, почти вся радость, все довольство его собою прошли в один миг.
— Знаешь, Алешка, — пытливо глядел он ему в глаза, весь под впечатлением
внезапной новой мысли, вдруг его осиявшей, и хоть сам и смеялся наружно, но, видимо, боясь выговорить вслух эту новую
внезапную мысль свою, до того он все еще не мог поверить чудному для него и никак неожиданному настроению, в котором видел теперь Алешу, — Алешка, знаешь, куда мы всего лучше бы теперь
пошли? — выговорил он наконец робко и искательно.
И после всего этого он
идет теперь «с особенною целью», с особою «
внезапною идеей»!
С ним произошла опять, и как бы в одно мгновение, необыкновенная перемена: он опять
шел бледный, слабый, страдающий, взволнованный; колена его дрожали, и смутная, потерянная улыбка бродила на посинелых губах его: «
внезапная идея» его вдруг подтвердилась и оправдалась, и — он опять верил своему демону!
— Милая, милая девочка, хоть и побранила меня! — продолжал он, с наслаждением смакуя вино, — но эти милые существа именно тут-то и милы, в такие именно моменты… А ведь она, наверно, думала, что меня пристыдила, помните в тот вечер, разбила в прах! Ха, ха, ха! И как к ней
идет румянец! Знаток вы в женщинах? Иногда
внезапный румянец ужасно
идет к бледным щекам, заметили вы это? Ах, боже мой! Да вы, кажется, опять сердитесь?
Но это был именно только восторг, слепой и
внезапный, а отнюдь не торжество чувства государственности. Это было хмельное упоение
славой побед, громом оружия, стонами побежденных, — упоение, к которому, сверх того, в значительной доле примешивалось и ожидание добычи, в виде пяти миллиардов.
Именно, Прейн назначил
внезапную ревизию заводоуправления и
послал за Тетюевым как раз в тот момент, когда старик только что сел обедать — самое священное время тетюевского дня.
Он поспешно простился с Вершиною и быстро
пошел назад, к своему дому. Необходимо было как можно скорее удостовериться в происхождении этого письма, —
внезапное сомнение так мучительно.
— Погодите еще немножко, — сказала Елена. — Вы как будто боитесь меня. А я храбрее вас, — прибавила она с
внезапной легкой дрожью во всем теле. — Я могу вам сказать… хотите?.. отчего вы меня здесь застали? Знаете ли, куда я
шла?
Ни для кого
внезапная отставка старого помпадура не была так обильна горькими последствиями, ни в чьем существовании не оставила она такой пустоты, как в существовании Надежды Петровны Бламанже. Исправники, городничие, советники, в ожидании нового помпадура, все-таки продолжали именоваться исправниками, городничими и советниками; она одна, в одно мгновение и навсегда, утратила и
славу, и почести, и величие… Были минуты, когда ей казалось, что она даже утратила свой пол.
Она скрылась. Я еще долго глядел в темноту, прислушиваясь к частым, удаляющимся от меня шагам. Вдруг
внезапный ужас предчувствия охватил меня. Мне неудержимо захотелось побежать вслед за Олесей, догнать ее и просить, умолять, даже требовать, если нужно, чтобы она не
шла в церковь. Но я сдержал свой неожиданный порыв и даже — помню, — пускаясь в дорогу, проговорил вслух...
Юрий, который от сильного волнения души, произведенного
внезапною переменою его положения, не смыкал глаз во всю прошедшую ночь, теперь отдохнул несколько часов сряду; и когда они, отправясь опять в путь, отъехали еще верст двадцать пять, то солнце начало уже садиться. В одном месте, где дорога, проложенная сквозь мелкий кустарник,
шла по самому краю глубокого оврага, поросшего частым лесом, им послышался отдаленный шум, вслед за которым раздался громкий выстрел. Юрий приостановил своего коня.
— Ничего тут
внезапного нет. Это нынче всем известно. И Andre мне тоже сказывал. Надо, говорит, на войне генералам вперед
идти, а куда
идти — они не знают. Вот это нынче и заметили. И велели во всех войсках географию подучить.
Студенты
шли быстро, и
внезапное мое появление их удивило.
Легкий стук беговых дрожек заставил Рудина поднять глаза. К нему навстречу, на неизменном своем рысачке, ехал Лежнев. Рудин молча с ним раскланялся и, как бы пораженный
внезапной мыслью, свернул с дороги и быстро
пошел по направлению к дому Дарьи Михайловны.
Дело
шло о службе где-то в палате в губернии, о прокурорах и председателях, о кое-каких канцелярских интригах, о разврате души одного из повытчиков, о ревизоре, о
внезапной перемене начальства, о том, как господин Голядкин-второй пострадал совершенно безвинно; о престарелой тетушке его, Пелагее Семеновне; о том, как он, по разным интригам врагов своих, места лишился и пешком пришел в Петербург; о том, как он маялся и горе мыкал здесь, в Петербурге, как бесплодно долгое время места искал, прожился, исхарчился, жил чуть не на улице, ел черствый хлеб и запивал его слезами своими, спал на голом полу и, наконец, как кто-то из добрых людей взялся хлопотать о нем, рекомендовал и великодушно к новому месту пристроил.
Но этого мало: он убедил меня, что в настоящее время порядочный человек не только не имеет причин опасаться
внезапных жизненных метаморфоз, но даже обязывается жить для
славы своего отечества.
Как однажды, когда дедушка, по привычке, лежа в зимней кибитке на пуховиках и под медвежьими одеялами раздетый, проснувшись, громко крикнул: «Малый!» — в то время как кучер и слуга для облегчения лошадей и чтобы самим размяться на морозе,
шли в гору за кибиткой; как лошади испугались этого
внезапного крика, и вся тройка подхватила, даром что дело было в гору. К счастию, вожжи лежали на головашках, и дедушка, поднявшись в одной сорочке, остановил лошадей, успевших проскакать с четверть версты.
Мало того: с волнением и страстью будет говорить вам о настоящих, нормальных человеческих интересах; с насмешкой укорит близоруких глупцов, не понимающих ни своих выгод, ни настоящего значения добродетели; и — ровно через четверть часа, без всякого
внезапного, постороннего повода, а именно по чему-то такому внутреннему, что сильнее всех его интересов, — выкинет совершенно другое колено, то есть явно
пойдет против того, об чем сам говорил: и против законов рассудка, и против собственной выгоды, ну, одним словом, против всего…
Покойный император находился в самой поре мужества и зрелости человеческого возраста, ему
шел сорок восьмой год, все привыкли считать его крепким, здоровым, способным переносить безвредно всякие телесные труды и всякие душевные тревоги, которых, как известно, он испытал немало; не было ни малейшего слуха об его болезни, даже о нездоровье —
внезапная весть об его кончине должна была потрясти всех.
Степан предложил поохотиться на гусей. Мой товарищ согласился. Я отказался и
пошел от скуки пройтись по лесу. В лесу было тихо и спокойно, стоял серый полумрак стволов, и только вверху играли еще лучи, светилось небо и ходил легкий шорох. Я присел под лиственницей, чтобы закурить папиросу, и, пока дымок тихо вился надо мною, отгоняя больших лесных комаров, меня совершенно незаметно охватила та
внезапная сладкая и туманная дремота, которая бывает результатом усталости на свежем воздухе.
Абрам не сказал ничего. Но через несколько дней он как-то встретился мне на улице. С ним рядом
шел незнакомый татарин, длинный, как жердь, и тощий, как скелет. Поравнявшись со мной, Абрам под влиянием какой-то
внезапной мысли вдруг шагнул в сторону и очутился передо мной.
Эта ясная логика и твердый тон пришлись, очевидно, по вкусу ямщикам. По всей избе
пошел одобрительный говор. Но Островский только сверкнул глазами и с
внезапной яростью ударил кочергой по дровам. Пук искр метнулся в трубу камелька… Ямщики дрогнули; ближайшие попятились.
Да упадет завеса с глаз,
Да прочь
идут сомненья муки;
Внезапным светом озарен,
От лжи мой ум да отрешится,
И вместе с сердцем да стремится
Постигнуть истины закон.
Но пока он сам одевался и обчищался, да пока одевался и
шел к генералу, в сопровождении жандарма, полковник Пшецыньский, с неизменным револьвером в кармане, — впечатление
внезапного испуга успело уже пройти, и адъютант встретил в сенях Пшецыньского, как подобает независимому адъютанту, сознающему важность и власть своего генерала.
Послала к ней Дарья Сергевна эстафету с известьем о
внезапной болезни отца…
«Я сейчас
иду предавать себя. Но я не знаю, для чего я
иду предавать себя, — говорит Раскольников. — Преступление? Какое преступление? — вскричал он в каком-то
внезапном бешенстве. — Не думаю я о нем, и смывать не думаю! Только теперь вижу ясно всю нелепость моего малодушия, теперь, как уж решился
идти на этот ненужный стыд! Просто от низости и бездарности моей решаюсь!»
Этого письма уже не с кем было отправить сию же минуту, потому что все люди были в разгоне, и Глафира, поручив его отнести оставшемуся единственному слуге, уехала в приведенной ей извозчичьей карете, меж тем как вслед за ее отъездом
пошли звонок за звонком, и один за другим появились: Бодростин, Горданов, Ропшин и наконец даже Кишенский. Все они были довольно разнообразно смущены неожиданным и
внезапным прибытием Глафиры и суетились и метались по квартире.
У Глафиры слегка сжало сердце, как будто при
внезапном колебании палубы на судне, которое до сих пор
шло не качаясь, хотя по разгуливающемуся ветру и давно уже можно было ожидать качки.
Так и продолжалась жизнь наших супругов в течение целого года: со стороны мужа
шла ровная предупредительность, а со стороны Лары — натянутое молчание, прерывавшееся для разнообразия лишь вспышками вроде описанной и заключавшееся тоже
внезапным обрывом на недоговоренном слове.
Я
шел по Regent-Street в обществе А.И.Бенни и Роль-стона и не знаю, какая
внезапная ассоциация идей привела меня к такому же
внезапному выводу о полной моральной несостоятельности наших светских женщин. Но это явилось мне не в виде сентенции, а в образе молодой женщины из того «круга», к которому я достаточно присмотрелся в Петербурге в сезоны 1861–1865 годов.
Наскоро оделся кабинет-министр и отправился во дворец.
Внезапному его там появлению изумились, как удивились бы появлению преступника, сорвавшегося с цепи. Придворные со страхом перешептывались; никто не смел доложить о нем императрице. Недолго находился он в этом положении и собирался уж
идти далее, прямо в кабинет ее величества, как навстречу ему, из внутренних покоев — Педрилло. Наклонив голову, как разъяренный бык, прямо, всею силою, — в грудь Волынского. На груди означился круг от пудры.
Речь
шла о Сперанском, известие о
внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
Не размышляя ни одной минуты, Пизонский бросился в воду во всем своем одеянии, но, услышав
внезапный взвизг ребенка, остановился по пояс в воде. Ему представилось: а что, если дитя перепугается, если испуг сожмет судорогами его мышцы и он
пойдет ко дну?